Уместен ли сложный поиск идентичности в контексте современного немецкого мышления, если бросить быстрый взгляд на различные идентичности «старой немецкой земли». Мой школьный атлас изображает «Немецкое государство с 1789 по 1806» как разноцветное одеяло.

В то время как повсюду в Европе сформировались национальные государства, Германия, за исключением милитаристски синеющей монархической Пруссии, представляла собой веселеньких цветов всякую всячину из желтых, зеленых, красных, лиловых маленьких и мельчайших государств, княжеств, герцогств, а также различных графств. В каждом крохотная таможенная граница, в каждой глуши своя валюта – везде иная идентичность. Куда не глянь – везде оконечности!

Хозяйство и торговля, наверное, уже не гарантировали полезности, и тем более взлета европейской великой державы. С другой стороны, очень поздно оказавшись в затруднительном положении, мы решили участвовать в колониальном разделе остального, темного мира.

До того поздно оказались, что перенесли национальное единство, не долго думая, в эфемерные мысли. Фридрих Шиллер написал на это основопологающую грамоту. В его отрывке «Немецкое величие» провозглашается:

Доблесть немца и величье —
Не в неправде ратных дел.
Битвы против заблуждений,
Чванных, злобных обольщений,
Мир духовных достижений —
Вот достойный нас удел!

К сожалению, как часто бывает, Шиллер не был услышан. Каждая отдельная строка его поэм в последующем превращалась точно в свою полную противоположность. Что из этого выходит нам показала первая половина 20 века (как ставить себя в ясно выраженное положение, можно прочитать, например, у Мишеля Турнье в прекрасном романе «Лесной царь».)

Даже после 1945 существовала прежняя раздробленность страны на малые государства, по крайней мере, рудиментарная, продолжающаяся в обоих немецких разделенных государствах, включая все мелкие споры через колючую проволоку-забор. В то время как ФРГ взяло взаймы западную идентичность, и ее быстро освоила, на Востоке примерили социалистическую идентичность – и никакого изготовления по индивидуальному проекту!

С окончанием Восточно-Западных конфликтов неизбежно был снесен также немецко-немецкий маленький забор – он мешал в Европе. Однако за пьянящим объединением 1989 года достаточно скоро пришло разочарование. «Вы наши любимые и дорогие», скажет представитель Запада, «прежде всего дорогие». А представитель Востока обиженно протянет: «Нас все же никто не понимает».

Перед Германией снова возникла сложная проблема поиска идентичности. Несколько общностей, творящих идентичность недавнего прошлого, которыми в итоге можно было бы гордиться, не предоставили решения.

Политическое восточно-западное разъединение ушло в прошлое – это был только один короткий исторический эпизод: ментальный, культурный и даже кулинарный! – с давних пор существуют более сильно акцентированные разделительные линии между Севером и Югом, скажем: между северонемецкой федерацией и южным сепаратизмом.

Просто теперь может статься, что в централизованной Европе, где величина помидоров и яблок предписывается по евронорме, в которой стали бессмысленными старые национальные государства и стала устаревшей политическая география стран света, явится в новом блеске древнее, покрывшееся пылью немецкое наследие захолустья, провинции и региона.

Что было фальшивым так долго и так часто – пожалуй, одни даты все-таки правильны? И правильным ответом на вопрос: «Кто они есть?» в таком случае, будет уже не «немец», даже вовсе не «восточный» или «западный немец», но «баварец», «житель Рейнской области» или «саксонец».


(Перевод с немецкого О. Грановской)